суббота, 18 сентября 2010
Автор:
Molva IvanovnaПодставные ходы
«Мир для человека двойственен в соответствии
с двойственностью двух основных слов…
Одно основное слово – это пара «Я и ты»
Другое основное слово – это словесная пара «Я – Оно»
Мартин Бубер
Персонификация
Так выбивают табурет из-под жертвы. Дёрнется раз другой и повиснет, вывалив по-энштейновски язык. Народ, из-под которого почву выбили, тот же висельник. Хочешь, в гроб положи, а то возделывай по нужному лекалу. Скажет заказчик: «Говно», - он может и слова-то слаще не слыхал в своём местечке, когда в нужном месте от расплаты прятался, а теперь не успеет и произнести, как оно из всех бумажно-электронных параш хлещет. Ты своему ребёнку на ночь: «Спокойной ночи, сынок». - А он всё беспокойней. Ты спрашиваешь: «Почему так себя ведёшь, (например, Има)?» А в ответ: «Потому что я га-а-вно». И все твои слова мимо его ушей, ибо забиты пробками определённого свойства. Маме бы выбросить телевизор, пока мал, ан не может – любимый Имочка в истерику впадёт и ногами по полу забьёт. Знает, что стенки в общежитии тонкие, стучать в такое время не положено. Хочешь – не хочешь, пляши дурочкой под маленькую дудочку. А мальчик растёт, наливается. Всегда чистая рубашечка, выглаженный, вычищенный – ни пылинки, ни пятнышка. Сынок. Сыночек. Его мама милый и добрый человек. Мы с ней дружим с университетской скамьи. Всю свою жизнь, после рождения сына, посвятила ему. Так любить не каждому даётся – без сухого остатка, полностью растворившись в любви. Только вот сынулечка всё капризнее, всё больше губу дует. Ничего, думала, израстётся.
Большая нужда
читать дальше Где, когда своих детей упустили, кто его знает, да и задумываться всё это время было некогда. Превращённые новым временем в тягловый скот, мы в полном смысле выживали ради своих детей. На неделе после работы строчили ночами на машинках постельные комплекты, чтобы с пятницы на субботу, пристроив своих малых деток, нагрузить на тележки и в огромных валенках, если это зима, ехать в Москву-кормилицу. Где не встанем, отовсюду гонят. То за крышу плати, а какая крыша на улице, то штраф – не на том месте стоишь. На каком не таком, везде вроде своя земля, русская. Не успеешь ещё и в троллейбус влезть, в углу со своей тележкой пристроится а двери уже открываются контролёр с «головорезам» двухметровыми. Поднимут и вынесут. Плати, иначе на 15-ть суток сядешь. Туда-сюда – дело к ночи. Так и придётся на Ярославском вокзале прямо на полу заночевать рядом с такими же матерьми- горемыками. В два ряда вдоль стены на втором этаже с боку набок всю ночь и переворачиваемся. Чего не передумаешь, пока не задремлешь. В дрёме-то и дойдёт до тебя, что «головорезы были подставные. А в шесть утра встряхнут любезные: «Вставай, не положено, проверка документов». Нет билета - с вещами на выход. И снова по переходам валенки колотить, пока товар не распродашь.
Дорога жизни
Как-то услышала в поезде тихий неторопливый разговор двух незатейливо одетых женщин-челночниц: «Нюрк, здесь напарницу-то мою – Екатерину Петровну – на носилках вынесли. Даже до больницы не довезли. Померла от потери крови не приходя в сознание. Правда, деньги передала для семьи, как себя плохо почувствовала. Да муженёк в тот же день пропил», - И покачала горестно головой. - Какая баба была». «А Валька с Рабочего, только изорвалась раньше времени, а из нищеты не вытянулась. – И сжав ладони, каким-то повлажневшим, изнутри идущим голосом, закончила: Всех нас под топор пустили. Укаталась, больше не могу».
Сколько же вас, бабоньки, полегло вдоль откоса этой дороги; раньше времени надорвавшись, оставило своих деточек сиротами. Много лет прошло с того ночного разговора в общем вагоне, но помнится каждое слово.
А в понедельник ни пивши, ни евши, на скорую руку прибрав себя, Имина мама бегом на очередную основную работу. И каждый раз надеялась – в последний раз. Ещё немного и жизнь наладится. Жизнь не налаживалась, но скапливались понемногу деньги на квартиру.
Има - ученик колледжа. Директор «самый лучший из армян» любит или умных учеников или состоятельных родителей. А ни того, ни другого – или в другую школу, или здесь же, но уровнем ниже. Селекция, как метод распределения, становился основным не только в социуме, но и в школе. Двойка, вторая, прогулы, жалобы учителей. Ещё одна работа. От воды суставы распухли. Ничего, домывая очередной пол, зато сынулечка человеком станет, в старости опора.
« ...стучите, и отворят вам».
Он уже студент Вуза: высокий, стройный, симпатичный. Всегда опрятен, при встрече приветлив. Живёт с матерью в двухкомнатной квартире. С ней разговаривает дружелюбно, с лёгкой весёлостью, правда, пока дело не касается личных нужд: заплатить за Интернет, сигареты, стрижка… Но с течением времени запросов становится всё меньше, зато набор выражений для выбивания себе на основную нужду всё более широк и разнообразен. Главными составляющими этого набора являются органы отличая обоего пола, где связкой служит бляха-муха, но возведённая в высшую степень. Имочку не смущает ни возраст матери, ни слёзы, ни сердечные приступы. Он свою мать ненавидит каждый раз, когда она отказывает ему в большой нужде.
- Теперь я перестала боятся выходить поздно вечером на улицу, пугаться ночных шорохов за дверью… что ограбят, изобьют, надругаются, потому что самый страшный враг внутри тебя, в твоём сердце, твоя плоть от плоти. Моя подруга задохнувшись, замолчала. И снова в который уже раз: «Не знаю, что мне делать. Я схожу с ума от этого стука».
Каолиновые куклы
Как-то стоя на остановке Серебряного города, обратила внимание на трёх девочек 14-15лет. Настоящие принцессы. Насторожили интонации: грубые, резкие, разорванные. Прислушалась: они разговаривали между собой матом и смысл разговора был невероятно гнусен и порочен. Вежливо обратилась: «Милые барышни, вы так по фене ботаете, точно урками три года зону топтали». Ответили матом. И пока не пригрозила, так стукнуть лбами, что языки отвалятся – не замолчали. Замолчала и я, разглядывая этот зловещий гламурно-розовый карнавал на троих.
Когда-то болгарская женщина, забеременев от турка, вспарывала себе живот и погибала вместе с не родившимся дитём. Мы уже не можем вырезать ножом собственное сердце, чтобы отринуть свою больную плоть от плоти и отшвырнуть собакам, ибо псу псово.
Наши дети больны очень странной болезнью. У неё нет названия, но есть синонимы - один из них беснование, другой…
Но столь же нелепа, как эти кукольные принцессы, была недавно и блистательная областная рать, вытянувшаяся под блатной музон при открытии памятника борзопевцу и лихопивцу. Из всей помпезности одна роза в бутылке лишь и радовала метафорическим напоминанием о «розовой крепкой по рубль тридцать семь»2. Профессорская речь о неоднозначности творчества открываемого, ранее запрещённого в силу гнусности и порочности большинства его песенных поделок, спровоцировало молчаливое поднятие книг русских писателей: «Бесы», «Преступление и наказание» (Ф.М. Достоевского), «Антихрист» (Д.С. Мережковского), «Близ есть, при дверех…» (С.А. Нилуса) группой литераторов, что послужило поводом к их задержанию, как потом невнятно объяснилось в милиции, по подозрению в намерении совершить теракт. Русская литература в тротиловом измерении звучит даже круче, чем
«Бомба» замедленного действия
У другой подруги маленькая и худенькая шестилетняя внучатая племянница заявила, делая характерные движения тазом: «Хочу сексу». Необычайно развитая для своих лет, она может разговаривать на несколько тем сразу. Настоящее бесовское красноречие. Русский человек не похотлив, ему и вообразить невозможно, что в дневное время, пока он на работе, его ребёнок подвергается столь губительному влиянию, способному полностью извратит его природу.
Хотелось бы увидеть этого пагубника, а впрочем и так представляется: волосы жидки, но борода окладиста, из-под бесполой шляпы бачки песьи выбиваются. Лепит каолиновые куклы. Введёт шифр – куклы оживают, руками похабные пассы выделают, картинками живыми завораживают. «Наша», - шепчут на ухо, одной рукой к себе зазывая, другой охаживая, к глазам глаза подставляя бесстыжие. Отворачивается невинное дитё от срамоты такой, а всё же прислушивается, одним глазком приглядывает. А вскоре и томиться начинает, капризничать, губки дуть.
Наведённая шизофрения
Потом спустя годы на уроке литературы учитель задаст на дом читать «Вий» Н.В. Гоголя и на слове «Не смотри!», может и забьётся учащённо её сердечко, от ужаса душа зайдётся, да подоспеют другие пагубники: тут тебе и бары, ногой на каждом шагу будет с подружками запинаться, и ночные клубы. На глазок прикинут – наши - годятся, проходи по одной. А какая-нибудь мамаша нет- нет, да и скажет другой, что зубы сцепила и сквозь зубы своей дочери: «Уйдёте, все окна там разбомблю». «Пусть повеселятся, в наше-то время такого не было». Окна остались целыми, а пояски не развязанными.
Через несколько лет, просматривая фотографии ночного рок концерта всё того же заведения, чей хозяин известен в дневное время, как смирный любитель местной интеллигенции, поразилась одной из них: круглые глаза и оскаленные по тигриному зубы, бараном подскакнувшего парня. Человек за гранью дозволенного. Протяни этот прыжок во времени и «обрести свою личность» можно будет только с помощью экзерциста. Этот оскаленный парень напомнил мне маску Тао тэ, что в переводе с китайского означает «пожиратель» или «людоед». В каббале это «Ангел смерти».
У другой подруги её знакомая панически боится своей дочери, студентки всё того же Вуза, учёный муж тот самый любитель неоднозначного творчества, разумеется, если не по приНУЖДЕнию долга. Учится хорошо, а главное всегда знает, чего она хочет. Недавно эта знакомая вызывала милицию, ибо отказав дочери в названной сумме, подверглась удушению. Распоясавшуюся девицу предупредили, что ещё раз мать удушит, доведут до сведения деканата. Толи на испуг брала, толи бес попутал, со стороны не разберёшь, но сам факт заставляет заподозрить раздвоение сознания, наведённую шизофрению, которая лечится довольно просто: ремнём, постной пищей и физической работой. А главное не потрафлять, даже если выше на голову и шире в плечах.
Трансмиссия3
За нынешнее лето Ит(т)рий только и вышел из Интернета, когда не заплатилось по счёту. Глаза бешеные, ни пить, ни есть не может, одно орёт: «Дай». А матери откуда дать, если взять неоткуда. Так он её матом крыть, как кровельным железом. Из всего ненормативного набора только и было три приемлемых: нечего дать – нечего рожать. И снова: «Дай». Выход нашёл в продаже семитысячного монитора за семьсот. Хватило и старенький сторублёвый купить и подключиться. На упрёки матери, девятнадцатилетний парень почти двухметрового роста твердил одно и тоже: «Ты на мои детские квартиру купила». Смотрю личную книжку матери-одиночки: с1998 по 2000г.г. –116руб.689коп. в месяц. Для примера: в Израиле аналогичное пособие 1000 долларов.
Итрию бы выйти из невидимой структуры4, куда его, точно кеглю загнали, пока Родина по брёвнышку раскатывается, ан не может, живёт уже по чужим правилам, а там всё другое. Старушку процентщицу одной стороной топора убьёшь – бонус; другой стороной5 её сестру Лизавету – имеешь право на игру. Открытие прохода в лабиринт6 означает допуск к инициации7. Но пройдёт её до конца только квалифицированный. Клавишу неверно нажал – ловушка8, в сторону – тупик. Миссия провалена. Передёрнул Делес и снова: старушка, сестра, допуск, Клавиши под утро стучат всё чаще и громче: стр…сестр..уск. А сзади какие-то слова доносятся: сынок, сыночек. Где жизнь, где игра9. Ещё пройден уровень, ещё ниже, совсем близко к центру. Всё глуше голос далёкий слышится: «Имушка». Вперёд посмотрел – круглые глаза разгораются, зубы оскаливаются, лапы перепончатые растопыриваются. Перепрыгнул через каменное ограждение, ещё выше стена. Хоть плач, но беги – сзади визг и скрежет зубовный приближается. Попытался влево, вправо бежать – из подставных ходов куклы каолиновые: «Наш, наш…» – жадными пальцами внутренности обшаривают – «На-а-аш, нет на-а-а-аш». Многоголосое эхо шёпот усиливает. Вниз, вверх посмотрел - в глазах бездна запечатлелась. Ни времени, ни граней разделяющих – ничего не осталось. «Сынулечка…». Оглянулся: «Мама!…Спаси меня…спаси меня!»10 Мамоч...» Вспышка. «…очк…чк…акч…ка». «Спокойной ночи, сынок. Мама тебя любит», - нагнулась поцеловать, но остановил резкий тошнотворный запах. Вгляделась внимательно и вздрогнула: круглые глаза, сытая улыбка. В ответ Оно добродушно заграссировало на французкий манер – р-р-р – и, лузгнув11 миндальное зёрнышко, выплюнуло под ноги несчастной.
Готов - инициирован.
И12 (но на англ. яз)
1.Персонификация – наделять человеческими свойствами; быть олицетворением чего-л.
2.Венедикт Ерофеев «Москва – Петушки»
3.Трансмиссия – 1)движение вспять по течению времени, возвращение к истокам.
2)передача болезни
4.Ассиах – мир демонов и искусителей
5.Лабрис – двусторонний критский топор
6.Слово «лабиринт» нередко возводят к названию критских двусторонних топоров. В шумеро-семитских представлениях – «искуственное подражание миру низшему» (так говорится на глиняной табличке, посвящённой инициации некоего жреца).
7.Инициация – посвятительные обряды, связанные с переходом.
8.Крупнейший лабиринт Биркет-Карун насчитывает 3тыс. ловушек и 12 тупиков.
9.Джек Лондон «Симпозиум стариков» – в рассказе игра, как одно из средств экспансии.
10.Говард Филлипс Лафкрафт «Тварь на пороге».
11.Рене Генон «Царь Мира»: «Сведения, приводимые здесь, отчасти почерпнуты из Еврейской энциклопедии»: луз – 1)происходит от корня, означающее нечто потаённое, пребывать душа после смерти до самого воскресения; 3) «ядрышко бессмертия» в нижней части позвоночного столба. скрытое, ограждённое; 2)некая неразрушимая телесная частица, в которой будет
12.Иттрий – хим. элемент (И– на англ.), серебристо-белый металл.
Take a look at these very best tactics for website marketing:
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Pokupka-ssylok-609252-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Ostrova-kontenta-ehto-612163-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Narashchivanie-ssylok-871800-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Seo-audit-sajta-123521-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Raskrutka-sajta-778703-12-05
If intrigued, create to PM and ebook early obtain